я простой садовод. У нас всё было куда проще, жизнь была проще… Животных было много, но я не так много видела в жизни. Как правило, в семье заводили кошку или собаку. У меня тоже был котик… Пушистый, чёрный, очень ласковый и умный… И я ужасно по нему скучаю, – с этими словами мама глотнула ещё вина и отвернулась к окну, опустив взгляд, – вот оставлять котов на Земле – и впрямь ужасно.
– Расскажи про папу, мам.
– Он… был чудесным мужем. И замечательным отцом. Мы познакомились на первом курсе, в университете, учились в параллельных группах. Я тебе рассказывала, тогда устраивались студенческие вечеринки, он предложил мне выпить на одной из них, я согласилась, мы заболтались.
– Как он ко мне относился?
– Оо, он очень тебя любил. Когда ты родилась – мы оба были юны, и оба ничего не умели, но именно он научил меня пеленать тебя. Он помогал во всём – мыл тебя, гулял с тобой, – мать вытерла выступившие слёзы, – ты всегда была «папиной дочки», с рождения такой же рыжик, как и… как и он.
– Как он сделал тебе предложение?
– Ну, я узнала, что беременна тобой и подошла к нему с этой новостью. Было очень страшно говорить ему об этом, я долго мялась, а потом просто показала свой тест… Он не только остался спокоен, но будто бы засветился счастьем, обнял меня, поцеловал в лоб… Сказал, что сделает ради нас всё, что семья со мной – это всё, о чём он мог мечтать, встал на одно колено, взял меня за руку… и предложил.
– И ты согласилась? – восхищенно спросила Ева.
– Конечно, – улыбнулась мать и вновь вытерла наступающие слёзы.
Дочь прижалась к маме, та приобняла её одной рукой и закусила губу.
– Ты скучаешь по нему?
– Ага…
– Ты думаешь, они оценят мою научную работу? Все всегда против, когда я говорю об экспедиции на Землю…
– Ох, дорогая… Я ни черта не понимаю в вашей системе образования, но, как простая женщина, могу тебе сказать только то, что идти тем путём, который кажется верным пусть даже только тебе, – самое приятное на свете занятие… Поэтому просто сделай то, что считаешь нужным. В любом случае, ты не успеешь переписать свою работу, – ухмыльнулась мать, – Пей. Почему бы нам не навестить Юлю вместе? Она говорила, что у неё получилось вывести ягоды, похожие на малину.
– Ты же знаешь, мам, я от Юли не в восторге. Не пойду… Принесёшь мне пару ягодок попробовать?
– Как хочешь… Я, пожалуй, спать, – зевнула женщина и потрепала Еву по голове.
Допив последние два глотка вина и поставив стакан на стол, она встала и удалилась в свою спальню.
Ева посмотрела в свой бокал: жидкость, наполнявшая его напоминала по цвету кровь, но была гораздо прозрачнее. Девушка втянула ноздрями воздух и почувствовала сладкие запахи, которые не смогла классифицировать: очевидно, это и была та самая земляника, про которую пару недель назад восторженно рассказывала мать. Она сделала небольшой глоток и, задержав вино во рту, закрыла глаза от удовольствия – язык заполонило большое количество разных ощущений, к которым по очереди прислушивалась девушка: вино холодило щёки, на кончике языка чувствовалась мягкая сладость ягод, в глубине рта чувствовалась небольшая кислинка, а в носу стоял запах земляники. Ева смаковала вкус, а тот в ответ, благодарно переливался тысячью оттенков. Наконец девушка проглотила вино и почувствовала приятное вяжущее послевкусие.
Взяв бокал, она подошла к окну. Догорал закат.
Зомби брели отовсюду, они приближались медленно, но такой плотной стеной, что некуда было деться. Они пугающе щёлкали челюстями и протягивали свои полуистлевшие руки к нему, а сердце, будто назло, продолжало колотить так часто и так громко, что казалось, что именно оно выдавало в нём живого человека. Вокруг стояли полуразрушенные здания (казалось бы, как полудохлые люди могли столько всего разгромить?..), стоял жуткий смрад и над всеми прочими чувствами главенствовала паника. Он, в который раз хлопал по бокам в поисках автомата и не находил своего верного друга, в который раз озирался в поисках помощи – хотя бы в виде куска арматуры, но вокруг был только голый асфальт. Он не мог вспомнить, как оказался здесь, и с чего началась вся происходящая вокруг жесть, как вдруг лицо просветлело: догадка озарила его.
Парень оттолкнулся ногами от земли и, почувствовав под руками загустевший воздух, сделал мах. Получилось взлететь, совсем невысоко, но это было и неважно – метод работал. Он сделал ещё мах руками, ещё и ещё, стараясь сосредоточиться на дыхании, аккуратно перевёл тело в горизонтальное положение и полетел к ближайшей крыше, посматривая вниз. Мертвецы заполонили улицы и, к его ужасу, все их головы были подняты вверх, а все их лица смотрели прямо на него. Казалось, он был последним живым на Земле. Он продолжал взлетать выше и выше, выбирая себе высотку, а лица поворачивались за ним и все, как один, жадно принюхивались. Стоило ему приблизиться к зданию, как мертвецы начинали ломиться в него: в окна первых этажей, в двери подъездов, некоторые карабкались по балконам. «Провода» – подсказал ему Голос из головы, и это, казалось, было единственным решением. Город давно уже был обесточен, поэтому удар током героя не волновал. Он выбрал пересечение толстых сплетений проводов и аккуратно сел на него.
Мертвецы продолжали смотреть и принюхиваться, но куда им идти, чтобы добыть столь желаемое лакомство, не понимали: очевидного пути к висящему на проводах человеку полуистлевший мозг не находил. Здесь парень и решил переждать свой бредовый сон, размышляя о том, как всё-таки нечестно, что он может летать, но не может менять сюжеты.
Его разбудил звонок телефона.
– Алло? – прохрипел он в трубку, не открывая глаз, но мысленно радуясь пробуждению.
– Стасик! Привет! Спите ещё? Вас в гости то ждать? – спросил приятный женский голос.
– Не, мам, уже встали. Мы не сможем приехать, у меня работы много.
– Как жаль… Ну, что же, в следующий раз, – голос казался расстроенным, – ну, как твои дела?
– Мне сейчас некогда говорить, я перезвоню попозже, хорошо?
– Я буду ждать, милый…
Парень выключил телефон и засунул его под подушку, несколько минут полежал, собираясь с мыслями, и, наконец, сел. В комнате было прохладно, ветерок доносил лёгкий запах сирени из открытого настежь окна.
Стас потянулся и взял планшет с тумбочки и посмотрел время: уже перевалило за полдень. Слегка пошатываясь, он прошёл в ванную, открыл кран с прохладной водой и плеснул себе
